Дыхание участилось. Такая занятная реакция тела, знаете ли. Ты дышишь, значит ты живёшь. Даже в медицинской практике применяется этот несусветной глупости закон "Первый признак жизни - дыхание". Вот он и дышал, с каждым новым стуком, с каждым новым узором на некогда белой материи, он дышал всё чаще. А реальность уплывала всё настойчивее, будто бы пресловутый ПИН разлил свою дурманящую дымку по помещению.
- Я..., - Новый выдох сорвал с уст ухмылку, сдул её, как струйку песка на пляже, - Я советовал бы вам присесть, - Никакой угрозы, всё тот же тихий, мальчишеский голос, всё тоже добродушие, сквозившие миловидными нотками в жестикуляции и манере говорить, - Устанете, пожалуй, стоять.
Пошатнувшись, Хасс, непроизвольно дёрнувшись, разлился в столь фальшивой улыбке, что треск её, едва ощутимый, прошёлся интенсивным ритмом по телу. Ещё один вздох. Ещё один выдох. А взгляд, этот теряющий окружающий мир взгляд, всё так же изучающе шастал по девчонке. Манера держать себя, говорить, выдавала в ней ещё совсем юное создание. "Не старше сестрёнки" - заключил блондин с блёклым внутреннем смешком.
Я пришла забрать свою вещь.
Сюрприз какой.
- Послушайте, милая..., - Опустив нож, явно собеседницу беспокоивший, мужчина, сделав несколько рваных шажков к ней, остановился, подвергнутый нежданному сокращению мышц. Опять вдох. Опять выдох.
Боли уже не было, и Хасс, пошатнувшись в очередной раз, скинул своё тело на диван. Паукообразная конечность, пройдясь по ране, собрала несколько ошмётков подсыхающей крови. Вдох. Выдох. Сильнее прижав руку к торсу, он, обессиленный и впадающий в не самую приятную из всех дрём, сомкнул глаза, - Не думаю, что хоть одна вещь из тех, что находятся тут, принадлежит вам, - Каждое слово выдирало кусок жизненных сил, и чувствуя это, блондин понижал тон до того, что с меньшей болью выдирал слова из гортани, - Каждой из тех, что здесь находится, не меньше двухсот лет, - Вдох. Вдох. Очередной выдох прошёлся судорогой по телу, и, сбив дыхание, погас, - Исключая, - Приоткрыв глаза, он, положив оружие рядом с собой, показал свободной рукой на полку со всевозможными вещицами. Одна из них была заполнена до краёв пилюлями ПИНа, внешне же напоминания незаурядную, позолоченную статуэтку, - Но и это было взято не у вас, дорогая, - Захрипев, он откинулся на спинку дивана, вновь сжав в руках нож.
Ребёнок, он прекрасно понимал, что в роли его оппонента выступал ребёнок. Один из тех детей, что, вкусив плоды государства, были отравлены им, как и все жители Нового Времени, но, в отличие от всех, они ещё имели силы на то, что бы выгнать этот яд из организма. Имели силы... Нижний город нёс в себе не меньшее зло. Просто...Дети второго Витвена незримо утопали в ненависти, в то время, как в Верхнем, их одногодки тонули в отсутствии оной. Две крайности, две религии.
- Те...Они пришли сюда за тем же, что и ты? - Поджав губы, он вновь раскрыл глаза. На этот раз его взор сиял не теми, привычными ему, осколками льда. Температура, повысившись, растопила их, и мутная вода - то, что осталось после растопки, не смогла заменить своих предшественников. Зрачки расширились.